Фотопроект "Мамы" фотограф Марк Назаров

Скрябина Оксана, 32 года

СЫН: СКРЯБИН ИЛЬЯ, 3 ГОДА
ДИАГНОЗ: ДЦП, СПАСТИЧЕСКИЙ ТЕТРАПАРЕЗ

759 грамм, мы вошли в реанимацию, он лежит там. Он поворачивает к нам голову. Весь в проводках, ручку поднимает и пальчиками машет. После операции ты ничего не понимаешь и тут такое. Беременность протекала тяжело. Илюша родился 6-месячным. Был сильный токсикоз. В какой-то момент я начала жутко отекать. Иду к своему врачу, а он говорит: «Что ты на себя нагоняешь, всё хорошо. Июль сейчас, жарко и ему плохо. Ты мало двигаешься. Смотри, там за дверью бабушки продают ягоды, купи себе черники, малины, ешь и не нагоняй». Уехала к родителям в деревню. Там за неделю мое состояние еще больше обострилось. Ноги отекли, лицо. Я перестала чувствовать, что малыш шевелится. Родители померили давление. Высокое. Вызвали скорую. Повезли в ближайшую больницу. Сердцебиение ребенка слушают и не слышат. Назначили УЗИ. Он живой, но отстаёт в развитии. Сделали укол для раскрытия лёгких. Потом ещё один. В 8 утра вызвали реанимацию и повезли в Новгород. Сутки продержали там в областном родильном доме, зашкаливал белок. Собрали консилиум врачей. Решили кесарить, так как сынишка вряд ли выживет.

Пришёл врач и объяснил, что у ребёнка есть 10 дней. Если он их проживёт, то дальше будет легче. Шесть недель реанимации, на искусственном дыхании, потом кислородная маска, перевели в областную больницу, где выхаживают недоношенных. Когда лечили ребенка, у него случился инсульт. Свекровь и муж поехали по церквам заказывать Сорокоуст. Прямо в реанимации окрестили. В этот момент со всеми приборами творилось что-то невообразимое, все зашкаливали. Сначала я думала, что это наказание. За что? Каждого человека есть за что наказать. Потом осознав случившееся, поняла надо бороться за ребёнка и ставить его на ноги. И это - не наказание, а испытание, проверка не только меня, окружающих, близких, друзей.

Невролог сказал: "Ребёнок будет улыбаться, но не вам, двигаться, но не так". Из-за маленького веса началось отслоение сетчатки. Он мог потерять зрение. Поехали в педиатрическую академию в Питер, где сделали МРТ. Тут снова огорошили — ДЦП. Мы вернулись домой, и я не могла прийти в себя полгода, наверное. Обложилась литературой, читала в интернете и не понимала что и как. Из этого уныния вывел муж, родители, сестра, свекровь.

Было жуткое состояние беспомощности. Ты ничего не можешь сделать. Ты не можешь изменить ситуацию. Не знаешь куда ехать и что делать. Врачи говорят: «Ничего не надо». А я верю, что мой ребёнок встанет на ноги. Мы победим это вместе. Пускай это случится не через год или два, пусть через 6 лет. Но он будет ходить. Доктора смотрят снимки МРТ и говорят, что если бы они не видели ребенка, то не поверили бы в такой прогресс. Все дают обнадёживающие перспективы.

Очень много людей откликаются, и я знаю, что это не зря. Любая страна, любой город, любые деньги, любые суммы, это всё реально найти, много людей помогают. Мы это выдержим, выстоим и добьемся успеха. Год назад написала Ирене Понарошку, думала, что это нереально. А недавно она мне позвонила и сказала, что подошла моя очередь и фото нашего ребенка выставляют в Инстаграмм. За сутки мы закрыли сбор на Китай, поступило больше 500 000 рублей. В «Газпроме» выделили деньги на лечение ребенка. В ближайшее время у нас большие планы, поездки за границу, которые, я надеюсь, принесут ребёнку пользу.